======История Одной Песни======
Прежде всего: "Убедительная просьба во избежание кривотолков
воспроизводить и цитировать данный текст, а также исполнять
и транслировать эту песню ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО с первой -
прозаической частью."
© С. Калугин
Текст композиции предваряется устным рассказом автора об истории вопроса - с солидной по размерам цитатой из "Риндзай-року" (записи бесед с буддистским монахом Линь-цзи И-сюань, умершим в в 867 году, "Линь-цзи лу", в японской традиции - "Риндзай-року"):
Горный Китай, монастырь Чжоан Чжоу. Год от Рождества Христова 853-й. Некто спросил Линь Цзы: "Что такое мать?". "Алчность и страсть есть мать, - ответил мастер, - когда сосредоточенным сознанием мы вступаем в чувственный мир, мир страстей и вожделений, и пытаемся найти все эти страсти, но видим лишь стоящую за ними пустоту, когда нигде нет привязанностей, это называется убить свою мать!..".
Заметим, впрочем, что название монастыря было всё-таки Линь-цзи-юань (или Риндзай-ин, если следовать японской традиции); а именем Чжуан Чжоу звали другого буддистского проповедника, более известного как Чжуан-цзи и жившего несколькими сотнями лет позже. Далее идёт, собственно, текст песни.
Я сомневался, признаюсь, что это сбудется с ним,
Что он прорвется сквозь колодец и выйдет живым,
Но оказалось, что он тверже в поступках, чем иные в словах.
Короче, утро было ясным, не хотелось вставать,
Но эта сволочь подняла меня в шесть тридцать пять,
И я спросонья понял одно - меня не мучает страх.
Когда я выскочил из ванны с полотенцем в руках,
Он ставил чайник, мыл посуду, грохоча второпях,
И что-то брезжило, крутилось, нарастало, начинало сиять.
Я вдруг поймал его глаза - в них искры бились ключом,
И я стал больше, чем я был и чем я буду еще,
Я успокоился и сел, мне стало ясно - он убил свою мать!..
И я смотрел ему в глаза - в них искры бились ключом,
И я был больше, чем я был и чем я буду еще,
И я сказал себе опять: "Невероятно! Он убил свою мать!.."
И время стало навсегда, поскольку время стоит,
А он сказал, что в понедельник шеф собрался на Крит,
Короче, надо до отъезда заскочить к нему, работу забрать.
И он заваривал чай, Он резал плавленый сыр,
А я уже почти что вспомнил, кто творил этот мир,
Я рассмеялся и сказал: "Ну, как ты мог, она ведь все-таки мать!"
И он терзал на подоконнике плавленый сыр,
А я уже почти припомнил, кто творил этот мир,
И я сказал ему: "Убивец, как ты мог? Она же все-таки мать!"
И он сидел и улыбался, и я был вместе с ним,
И он сказал: "Но ты ведь тоже стал собою самим!"
А я сказал: "Найти нетрудно, но в десятки раз сложней не терять.
И будь любезен, прекрати свой жизнерадостный бред!
Ты видишь свет во мне, но это есть твой собственный свет.
Твоя ответственность отныне безмерна - ты убил свою мать!
Изволь немедля прекратить свой жизнерадостный бред!
Ты видишь свет во мне, но это есть твой собственный свет.
Твоя ответственность безмерна - ты свободен, ты убил свою мать!"
На дальней стройке заворочался проснувшийся кран.
Стакан в руке моей являл собою только стакан,
И в первый раз за восемь лет я отдыхал, во мне цвела благодать.
И мы обнялись и пошли бродить под небом седым,
И это небо было нами, и мы были одним.
Всегда приятно быть подольше рядом с тем, кто убил свою мать.
Да, мы обнялись и пошли гулять под небом седым,
И это небо было нами, и мы были одним.
Всегда приятно чуть подольше быть с тем, кто убил свою мать...
Этот текст не так легко поддаётся трактовке, как хотелось бы - хотя эпатажный замысел его очевиден: философия Линь-цзи, помещённая в контекст современных рабочих буден, безусловно, лишается своего оригинального аксиологического наполнения и звучит провокационно (расчёт, который делал и сам Линь-цзи). Возглас негодования и удивления героя песни: "Убивец, как ты мог? Она же все-таки мать!" в ответ на "просветление" его товарища, - вполне естественная реакция человека, взращённого на гуманистической системе ценностей.
Дальнейшие две фразы диалога "Но ты ведь тоже стал собою самим" - "Ты видишь свет во мне, но это есть твой собственный свет" являются очень уж общими рассуждениями, и остаётся не вполне ясным, зачем выбран такой безнадёжный способ защиты тезисов "Риндзай-року": очевидно, что просветление одного буддиста ничем не поможет другому буддисту. Но, вероятно, для героев рабочих буден это имеет большую логическую обоснованность, хотя возглас "Твоя ответственность безмерна - ты свободен, ты убил свою мать!" возвращает диалог в серьёзную плоскость и даже заставляет вспомнить идеалы экзистенциальной философии.
Последний куплет наиболее примечателен, поскольку конфликт в нём преодолевается ("в первый раз за восемь лет я отдыхал, во мне цвела благодать") и подводится шокирующий слушателя-гуманиста вывод: "Всегда приятно быть подольше рядом с тем, кто убил свою мать". За этими яркими моментами совершенно теряется ключевая фраза куплета - "мы были одним", неоспоримо доказывающая, что всё сказанное ранее было лишь внутренним диалогом двух "Я" героя, проверяющим истинность учения дзен.
- Скажи, «Убить Свою Мать» про кого-то конкретно написана, прототип у нее был?
С.К.: Она посвящена одному человеку, его зовут Заур, примерно ровесник мой, он живет в Алма-Ате, врач, учитель и попутно Летающий Махасиддха традиции Бон-по. Он однажды оказался у меня в гостях в компании одной безумной, стоял так незаметненько в углу, а я чай заваривал, тусовал, хрень какую-то несли, компания такая была шизоидная. А в какой-то момент Заур на меня посмотрел, я на него посмотрел - и все понятно, говорить совершенно не нужно. Вот этот момент: «Я посмотрел ему в глаза,» — он отсюда, остальная сюжетная линия не имеет отношения к реальным событиям. Именно это ощущение, внезапной свободы ударившей, из него и возникла эта песня. А дальше было просто дело техники - в какую форму ее отлить, в какие слова. Мне главное было передать это ощущение, очень кайфовое такое.
...Я помню, что страшно боялся, когда написал «Убить свою мать», и пришлось собрать себя в кулак, чтобы песня прошла. Когда такого рода максимы вылетают, это поначалу пугает. Слава Богу, я не поддался искушению.
- А в "Чжоан Чжоу" намеренно использован гармонический оборот из квиновской "Show Must Go On"?
Сергей Калугин: Да, намеренно, а за ним, кстати, идет хроматический басовый ход из "Призрака оперы" Уэббера. Сейчас время цитат, и мы должны соответствовать ему.
- Как сочетаются даосские, языческие, магические мотивы с Вашей православностью?
- Абсолютно гармонично. Язычество по всему миру было адаптировано высокими религиями и вошло как некий базис в их тело. Были конфликты, но, по большому счету, вся языческая культура как составляющая вошла в высокие религии, это корни, то, что никому не чуждо. Если мы посмотрим на христианский храм, там все элементы, используемые в декоре, языческие. Кисти винограда и другие элементы языческих культов, символизирующие плодородие, символы умирающего и воскресающего бога – не были отвергнуты. И, если человек живет в высокой форме религиозного сознания, он вполне способен осознавать языческие основы. А вот попытки возродить язычество с нуля – бегать обниматься с дубом, прыгать через костер - это ересь и глупость. Ролевая игра, а не религия.
- А если человек так себя ощущает?
- Пусть едет в Туву и встречается с настоящим шаманом. Ищет язычество там, где традиция не пресечена. Там, где она умерла, бессмысленно возрождать друидов - их нет, и никто о них не помнит.
Концерт Сергея Калугина в Тюмени 28 января 19:00
Бар "Капкан" ул.Рижская 51
Купить билет: https://vk.cc/cjOoMv
